Искусство идет рука об руку с политикой, религией и судьбой отдельных авторов — от византийских храмов до футуризма и авангарда Италии XX века. Сложное в своей междисциплинарности, но прекрасное само по себе. Историк Олег Воскобойников рекомендует книги, которые помогут разобраться в истории величайших памятников искусства.

Храм Святой Софии Константинопольской в свете византийских источников

Виноградов А.Ю., Захарова А.В., Черноглазов Д. А. СПб., Издательство «Пушкинский дом». 2018

О величайшем византийском храме в последние годы за границей пишут много, и эта книга — важная веха в изучении этого памятника. Несмотря на строго академическое, «специализированное» название, это не только свод письменных свидетельств о юстиниановской Великой церкви, но и превосходное знакомство с Софией, ее архитектурой и мозаиками в связи с историей христианства, политикой и, конечно, литургикой. Книга разделена на две части: первая — исследование, вторая — точные переводы с подробными комментариями поэтических и прозаических описаний, экфрасисов, которые посвящались базилике на протяжении фактически всей истории империи. Среди них выделяется ключевой текст — «Описание храма святой Софии» Павла Силенциария, которое слушал сам византийский император Юстиниан. Но, пожалуй, главное, что, вчитываясь в древние тексты, мы получаем шанс увидеть самую удивительную постройку православного мира глазами греков.

Загадка Пьеро: Пьеро делла Франческа 

Карло Гинзбург. Пер. М. Б. Велижева. М., «Новое литературное обозрение», 2019

Гинзбурга, одного из отцов микроистории, у нас переводят редко, но довольно метко. Перед нами очередной хороший перевод небольшого «расследования» (итал. indagine) о загадочном мастере XV века. Гинзбург всегда любил распутывать разного рода клубки противоречий и почти всегда — на смежных дисциплинарных территориях. «Расследования о Пьеро» (таково оригинальное название) — и типичная микроистория, включая детальный разбор, и не менее типичное воплощение методов немецкого историка искусства Аби Варбурга и его школы, с которой Гинзбург связан по сей день. Поиск разного рода улик и косвенных свидетельств — его исследовательская парадигма, почти запатентованная, но на самом деле творчески развитое наследие и варбургианцев, и некоторых великих итальянцев вроде Роберто Лонги. Он полемизирует с традиционным искусствознанием, но его «расследование» — лепта в его копилку. Вместе с тем эта книга, открывшая в 1981 году серию Microstorie, молодая и свежая, задорная, почти детективная, но одновременно строго фундированная и доказательная. По счастью, перевод Михаила Велижева передает все эти нюансы творчества нашего замечательного современника.

Искусство тоталитарной Италии

Анна Вяземцева. М.: РИП-ХОЛДИНГ, 2018

Вряд ли кто-то поедет в Италию, чтобы наслаждаться муссолиниевскими почтамтами и бывшими обкомами партии. Именно поэтому, помимо ненависти к тоталитаризму, которая у нас в крови, о фашистском двадцатилетии в России почти не писали, и относительно немного до недавнего времени писали за рубежом. Голомшток и Паперный приучили некоторых из нас к более сбалансированному взгляду на проблему «тоталитаризм — искусство», но Италия все равно оставалась за горизонтом. Эта масштабная, прекрасно иллюстрированная книга, написанная молодым историком искусства из Рима, восполняет очевидную лакуну. Она затрагивает период с конца XIX века до послевоенных лет, но это по-своему оправдано: сложные отношения между искусством и тоталитарной властью не понять без футуризма и других форм авангарда. Анна Вяземцева редко дает описания конкретных произведений, зато в ее книге их авторы — художники, скульпторы, архитекторы — живые люди, а не просто представители каких-то течений или школ. О них рассказывают не только картины, статуи и постройки, но и архивные документы, пресса, художественная критика, манифесты и указы правительства. Благодаря этому перед нами во весь исполинский рост встает та Италия, которую мы обычно не замечаем.

Мир образов. Образы мира. Антология исследований визуальной культуры

Учебное пособие. Редактор-составитель Наталия Мазур. СПб., М., Новое издательство, 2018

Эта антология — первая в России полноценная «Варбургиана». В нее вошли тридцать текстов, написанных двадцатью девятью авторами с 1929 по 2007 год. В начале книги — Аби Варбург, в конце — Ганс Бельтинг. Таков, с точки зрения Наталии Мазур, путь, пройденный за столетие визуальной культурой (visual studies) — относительно молодой дисциплиной, вполне уверенно закрепившейся сегодня и на Западе, и в России. Многие выбранные из десятков возможных кандидатов авторы — историки искусства по профессии, другие — по призванию или по тяге к гуманитарной всеядности, третьи приходили к визуальным свидетельствам через историю, антропологию или семиотику. Подавляющее большинство — последователи Варбурга или насельники знаменитого лондонского института. Так или иначе, даже если называть всех этих замечательных ученых исследователями визуальной культуры, без истории искусства в качестве точки отсчета, старта, предмета рефлексии или мишени критики они немыслимы. По этой простой причине, на мой взгляд, перед нами антология вовсе не только визуальных исследований, но и искусствознания — такой науки об искусстве, которая, возможно, не каждому историку искусства покажется «классической», но вполне авторитетной. Хотя книга не лишена некоторых недостатков, она прекрасно иллюстрирована, о каждом авторе редактор написала замечательные краткие предисловия, и в целом эта антология прекрасно покажет любому из нас, как именно искусство изучали в ХХ веке.

Взгляд улитки. Описания неочевидного

Даниэль Арасс. М., Ад Маргинем Пресс, 2020

Эта книга о нескольких художниках и нескольких картинах. Разговор автора с некоей Джулией, которой, получается, крупно повезло, что ее водил смотреть картины выдающийся ученый, один из моих любимых историков искусства. В 2000 году, когда я ходил на его лекции в Высшей школе социальных наук, по харизме с ним могли сравниться немногие, разве что Мишель Пастуро и Жак Деррида. Арасс, неожиданно и рано ушедший из жизни в 2003 году, был до мозга костей историком искусства, без особых междисциплинарных примесей. Но он был из тех немногих, кто учил остроте именно искусствоведческого взгляда, учил всматриваться в деталь, допытываться, словно следователь, описывать то, на что ты смотришь, и только на основе этого описания — точного, ясного, фундированного — можно было делать выводы. Будучи итальянистом, он авторитетно мог говорить и о Курбе, и о Веласкесе или Брейгеле. Эрудиция его не знала границ, но подавалась с какой-то невероятной простотой — в чем он похож на Пастуро. В представленной нам книге действительно есть улитка на одной картине, но оригинальное название все же «Ничего не видно. Описания». Ее можно прочесть за вечер — и очень многому научиться.